выглажены рукавами и штанами посетителей, так что блестели не хуже лакированных. Мальчишка из бара, ничего даже не спрашивая, выставлял на стол тарелки с шипящими кусками мяса, бутылочки с остро пахнущим соусом, выкладывал зеленые пальмовые листья, а поверх — золотистые лепешки с поджаристыми краями.
— Изучили здешние ваш вкус?
— Так видно же. Доктор, долг платежом страшен. Совет ваш нужен.
В прошлый раз капитан обращался просто на «ты». А сейчас официально. Терапевт напрягся, ожидая рассказа о болезни близкого человека, и прокручивая в уме список необходимых анализов и обследований, который обычно диктовал просителю в подобных случаях. Моряк не спеша обедал, и доктор тоже принялся есть, решив, что собеседник собирается с духом. Видно, сложный случай.
Но вот еда закончилась.
— Не будете болтать? Даже друзьям?
— Могли бы и не спрашивать.
— Предупредить обязан, — моряк надел собственную фуражку на растопыренные пальцы правой руки, посмотрел на нее, как будто впервые увидел. С моря пахнуло влагой; шевельнулись над загорелым лицом отросшие седые волосы капитана.
— Мне предлагают место на Танегасиме, — сказал моряк. — Знаете, что это?
— Остров-космопорт, возле Японии.
— Именно. Совместная программа. Мы, японцы, американцы, немцы. И Туман, естественно. Как писали в старых романах, «пружиной всему».
— Ну да, у американцев мыс Канаверал восстановлен, у нас Кап-яр, Восточный, да и на Байконуре целых три старта вроде бы дезактивировали уже. По крайней мере, говорили в новостях еще весной. Так что собственные программы у каждого есть и так, — сообразил доктор. — На Танегасиме, значит, общая.
Капитан коротко кивнул.
— Но вы же невыездной, — уточнил врач. — Секретоноситель. Или нет?
— Так я никуда и не выеду. Я от наших там буду. Просто не с военным флотом.
— А флот вас отпустит?
— Как ни странно звучит, с радостью, — каперанг почесал затылок. — Продвигать меня уже некуда. Крейсеров, кроме «Лазарева», больше нет, и получить эскадру мне не светит. Нет у нас эскадр. И пока что строить не планируется. Разве что лет через надцать, на основании технологий Тумана. Только против кого? Папуасов теперь и так задавить можно. У серьезного противника имеются такие же корабли Тумана, как и у нас. А после Роанапура в лояльности русалок не сомневаются даже последние придурки. Не мы одни можем говорить девочкам ласковые слова… Так зачем теперь сыпать деньги в боевой флот, если приличный Туманник может разнести его в клочья? Как это и произошло с нашим флотом в последней войне. «Лазарев» единственный уцелел. Ну, кроме совсем уж мелочи.
Командир уцелевшего крейсера хмыкнул:
— Зато адмиралов, контр-адмиралов осталось… Ну, понятно?
— И какого же совета вы хотите от человека, вдвое младше себя?
— Умного. Руку Абдул-Мамеду вы же пришили?
Доктор вздохнул.
— Пришил Айболит-Шайтан, под мудрым руководством Рицко-химе-сама, да будет милость Эйнштейна с ними обоими. Я там свечку держал да от пиетета дрожал.
— Но свежий взгляд мне все равно не помешает.
— Разве что в этом качестве, — сдался врач и перестал язвить. — Кем вас туда зовут?
— Руководителем комплекса «морской старт». Платформа, несколько судов обеспечения, по кораблю от всех участников для охраны. Если я предложение не приму, то все равно буду на своем же «Лазареве» охранять их. И кажется мне, что до самой пенсии.
— Так вам перспективы интересны?
— И перспективы тоже. Напоминаю. То, что я сейчас буду говорить, лучше ни с кем не обсуждать. На Танегасиме летают русалки.
Доктор чуть не подпрыгнул: и правда, всем новостям новость!
— И как?
— Полный успех, абсолютный восторг. Единственно, при перестроениях корпуса в настоящем вакууме, не на стендах, многовато «серебряной пыли» расходуется. Не отработан пока процесс, разлетается в невесомости драгоценный материал. Сейчас почти все производство нанороботов на орбиту вкалывает.
— Да! — вспомнил терапевт. — Говорила же Такао, что научилась корпус из железа поддерживать, а нанороботов применять исключительно в необходимых местах. У нее даже бьющиеся чашки завелись. Обычные.
Каперанг посмотрел пристальней:
— Вы подушку Такао видели?
— Про нее что, весь мир знает?
— Ну, она же в подушку в фильме обнимала. А кого в рубку приглашала, тот подушку живьем видел. Но нас таких немного. Что же, доктор, вы не догадались, кто там нарисован?
Доктор задумался. Понял вдруг, что глаза у капитана такие же, как у дожидающегося операции Зацаренного: белое пламя, блеск расплавленного серебра.
— Вы догадались?
— Возможно, — моряк отложил фуражку на стол. — Корнет занят. Обо мне речь не идет. Позвоните, доктор. Ее номер вам кто угодно скажет.
— Если все так, почему… Почему речь не идет о вас? Первым догадались вы.
— Я действительно слишком… Опытный. Осторожный. Обычный. Остывший. Лед и пламя дают паровой взрыв. Болото и факел — вонючие метановые пузыри.
— А что вы собирались делать до моего совета?
— Жить. Продолжать выполнение своих обязанностей.
— Вы тоже цитируете Фадеева?
— Это какого же?
— Ну… «Разгром» который, «Молодая гвардия».
— И что, этот коммуняка, бухавший с Берией, оказался способен сказать что-то настоящее?
Доктор не нашел ответа. Заговорил о другом:
— А с чего вообще стали русалок в космос запускать? На жизнеобеспечении экономят?
— И это тоже. Но я тут недавно читал статью одного товарища. Фамилию не помню, звать Денисом. Он выдвинул гипотезу, что Туманный Флот — это такой посланец внеземной цивилизации. Само по себе не оригинально, правда?
— Не поспоришь.
— Да. Но был этот зонд-автомат устроен так, что в пути принимал с материнской планеты описание новых изобретений. И, соответственно, улучшал себя, пересобираясь на каждой промежуточной остановке. С учетом последних веяний науки и техники родной планеты.
— Я читал, — доктор скрутил пальмовый лист ровным цилиндром, — рассказ Генриха Альтова, «Ослик и аксиома».
— Вот, — капитан улыбнулся. — А в окрестностях Солнечной Системы связь пропала. У нас тут миллиарды пропадают, чего там тот радиоканал до Чакра Кентавра… Или, например, сбой операционной системы. Хотя исполнительные механизмы — ядра, жесткое подчинение Адмиралтейскому Коду — сохранились. Как внучкин компьютер. Мышка, принтер и микропрограммы биоса на месте, а вместо привычных «форточек» — богомерзкий пингвинус. Что межпланетному скитальцу оставалось делать? Собрал по тем образцам, какие увидел. Вот потому и ядер конечное количество: их только в заводских условиях родной планеты делают. Вот потому корабли Тумана и появились все разом. Отсюда и поведение, как у классической нейросети, с нарастанием компетентности. От прямолинейно-автоматических реакций, до сверхразума, в перспективе.
— А корабли почему? Не танки, не самолеты? Не бетономешалки с кофемолками, наконец?
— Ну, может у них планета водная. И суша для них, как для нас околоземная орбита. Дышать нечем, крылья-плавники опереть не на что.
— И теперь…?
— И теперь ненулевые шансы, что за пределами земной магнитосферы ядра Туманников уловят сигналы родной
